Неточные совпадения
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а
выбор достойного
человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой! Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
Она сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его шутку о
выборах, которые он назвал «наш парламент». (Надо было улыбнуться, чтобы показать, что она поняла шутку.) Но тотчас же она отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он не встал прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не смотреть на
человека, когда он кланяется.
Теперь, присутствуя на
выборах и участвуя в них, он старался также не осуждать, не спорить, а сколько возможно понять то дело, которым с такою серьезностью и увлечением занимались уважаемые им честные и хорошие
люди. С тех пор как он женился, Левину открылось столько новых, серьезных сторон, прежде, по легкомысленному к ним отношению, казавшихся ничтожными, что и в деле
выборов он предполагал и искал серьезного значения.
За обедом было послано несколько телеграмм
людям, интересовавшимся ходом
выборов.
Он считал русского мужика стоящим по развитию на переходной ступени от обезьяны к
человеку, а вместе с тем на земских
выборах охотнее всех пожимал руку мужикам и выслушивал их мнения.
Собакевич отвечал, что Чичиков, по его мнению,
человек хороший, а что крестьян он ему продал на
выбор и народ во всех отношениях живой; но что он не ручается за то, что случится вперед, что если они попримрут во время трудностей переселения в дороге, то не его вина, и в том властен Бог, а горячек и разных смертоносных болезней есть на свете немало, и бывают примеры, что вымирают-де целые деревни.
Город беспокоился, готовясь к
выборам в Думу, по улицам ходили и ездили озабоченные, нахмуренные
люди, на заборах пестрели партийные воззвания, члены «Союза русского народа» срывали их, заклеивали своими.
Паскаля читал по-французски, Янсена и, отрицая свободу воли, доказывал, что все деяния
человека для себя — насквозь греховны и что свобода ограничена только
выбором греха: воевать, торговать, детей делать…
— Я сам не занимался этим предметом, надо посоветоваться с знающими
людьми. Да вот-с, в письме пишут вам, — продолжал Иван Матвеевич, указывая средним пальцем, ногтем вниз, на страницу письма, — чтоб вы послужили по
выборам: вот и славно бы! Пожили бы там, послужили бы в уездном суде и узнали бы между тем временем и хозяйство.
Впрочем, действительность и всегда отзывается сапогом, даже при самом ярком стремлении к идеалу, и я, конечно, это должен был знать; но все же я был другого типа
человек; я был свободен в
выборе, а они нет — и я плакал, за них плакал, плакал по старой идее, и, может быть, плакал настоящими слезами, без красного слова.
Настоящая свобода обнаруживается не тогда, когда
человек должен выбирать, а тогда, когда он сделал
выбор.
Вместо твердого древнего закона — свободным сердцем должен был
человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве твой образ пред собою, — но неужели ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и твой образ и твою правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода
выбора?
Или ты забыл, что спокойствие и даже смерть
человеку дороже свободного
выбора в познании добра и зла?
Отставной поручик Виктор Хлопаков, маленький, смугленький и худенький
человек лет тридцати, с черными волосиками, карими глазами и тупым вздернутым носом, прилежно посещает
выборы и ярмарки.
Разве только в необыкновенных случаях, как-то: во дни рождений, именин и
выборов, повара старинных помещиков приступают к изготовлению долгоносых птиц и, войдя в азарт, свойственный русскому
человеку, когда он сам хорошенько не знает, что делает, придумывают к ним такие мудреные приправы, что гости большей частью с любопытством и вниманием рассматривают поданные яства, но отведать их никак не решаются.
Он говорил о хозяйстве, об урожае, покосе, о войне, уездных сплетнях и близких
выборах, говорил без принужденья, даже с участьем, но вдруг вздыхал и опускался в кресла, как
человек, утомленный тяжкой работой, проводил рукой по лицу.
Наши сборы в экспедицию начались в половине марта и длились около двух месяцев. Мне предоставлено было право
выбора стрелков из всех частей округа, кроме войск инженерных и крепостной артиллерии. Благодаря этому в экспедиционный отряд попали лучшие
люди, преимущественно сибиряки Тобольской и Енисейской губерний. Правда, это был народ немного угрюмый и малообщительный, но зато с детства привыкший переносить всякие невзгоды.
В путешествие просилось много
людей. Я записывал всех, а затем наводил справки у ротных командиров и исключал жителей городов и занимавшихся торговлей. В конце концов в отряде остались только охотники и рыболовы. При
выборе обращалось внимание на то, чтобы все умели плавать и знали какое-нибудь ремесло.
—
Люди, говорящие разные пустяки, могут говорить о нем, как им угодно;
люди, имеющие правильный взгляд на жизнь, скажут, что вы поступили так, как следовало вам поступить; если вы так сделали, значит, такова была ваша личность, что нельзя вам было поступить иначе при таких обстоятельствах, они скажут, что вы поступили по необходимости вещей, что, собственно говоря, вам и не было другого
выбора.
К счастью, бабушкин
выбор был хорош, и староста, действительно, оказался честным
человеком. Так что при молодом барине хозяйство пошло тем же порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого
человека, который особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой погостить месяц или два в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
Появление молодого Бурмакина как раз совпало с тем временем, когда Калерия Степановна начинала терять всякую надежду. Увидев Валентина Осипыча, она встрепенулась. Тайный голос шепнул ей: «Вот он… жених!» — и она с такой уверенностью усвоила себе эту мысль, что оставалось только решить, на которой из четырех дочерей остановится
выбор молодого
человека.
Самое состояние
выбора может давать
человеку чувство угнетенности, нерешительности, даже несвободы.
Выбор между добром и злом предполагает, что
человек поставлен перед нормой, различающей добро и зло.
Чтобы несколько успокоить вызванное этим убийством волнение, высшая администрация решила послать на место убитого судьи
человека, пользующегося общим уважением и умеренного.
Выбор пал на моего отца.
Дидя хотя и не совершенство, но она еще так мало видела
людей и легко может сделать ошибку в своем
выборе.
И это движение от
человека к Богу нужно понимать совсем не в смысле
выбора, совершаемого
человеком через свободу воли, как это, например, понимает традиционное католическое сознание.
Поэтому дело спасения не было делом насилия над
человеком:
человеку предоставлена свобода
выбора, от него ждут подвига веры, подвига вольного отречения от разума этого мира и от смертоносных сил этого мира во имя разума большого и сил благодатных и спасающих.
Заведует ими один из чиновников канцелярии начальника острова, образованный молодой
человек, но это король, который царствует, но не управляет, так как, в сущности, школами заведуют начальники округов и смотрители тюрем, от которых зависит
выбор и назначение учителей.
Не признавая ее прав как самостоятельной личности, ей и не дают ничего, что в жизни может ограждать личность: она необразованна, у ней нет голоса даже в домашних делах, нет привычки смотреть на
людей своими глазами, нет даже и мысли о праве свободного
выбора в деле сердца.
На трагическое же изложение, со стороны Лебедева, предстоящего вскорости события доктор лукаво и коварно качал головой и наконец заметил, что, не говоря уже о том, «мало ли кто на ком женится», «обольстительная особа, сколько он, по крайней мере, слышал, кроме непомерной красоты, что уже одно может увлечь
человека с состоянием, обладает и капиталами, от Тоцкого и от Рогожина, жемчугами и бриллиантами, шалями и мебелями, а потому предстоящий
выбор не только не выражает со стороны дорогого князя, так сказать, особенной, бьющей в очи глупости, но даже свидетельствует о хитрости тонкого светского ума и расчета, а стало быть, способствует к заключению противоположному и для князя совершенно приятному…» Эта мысль поразила и Лебедева; с тем он и остался, и теперь, прибавил он князю, «теперь, кроме преданности и пролития крови, ничего от меня не увидите; с тем и явился».
Дальновидную Катишь в этом случае было трудней обмануть, чем кого-либо. Она сразу поняла истинную причину решения Юлии — выйти замуж, и вместе с тем глубоко в душе не одобряла ее
выбор: Живин всегда ей казался слишком обыкновенным, слишком прозаическим
человеком.
Полония m-me Пиколова отдала мужу, жирному и белобрысому лимфатику [Лимфатик — характеристика
человека, чересчур спокойного, безразличного к окружающему, у которого в теле как будто не кровь, а водянистая жидкость — лимфа.], и когда в публике узнали, что Полоний был великий подлец, то совершенно одобрили такой
выбор.
Князю нужен был управитель, и
выбор его пал на Николая Сергеича, отличнейшего хозяина и честнейшего
человека, в чем, конечно, не могло быть и малейшего сомнения.
— Я не имею чести знать Короната Савича, — обратился он ко мне, — и, конечно, ничего не могу сказать против
выбора им медицинской карьеры. Но, за всем тем, позволяю себе думать, что с его стороны пренебрежение к юридической карьере, по малой мере, легкомысленно, ибо в настоящее время профессия юриста есть самая священная из всех либеральных профессий, открытых современному
человеку.
Рассказывают, правда, что никогда в Берлине не были так сильны демократические аспирации, как теперь, и в доказательство указывают на некоторые парламентские
выборы. Но ведь рассказывают и то, что берлинское начальство очень ловко умеет справляться с аспирациями и отнюдь не церемонится с излюбленными берлинскими
людьми…10
У него было одно из тех самолюбий, которое до такой степени слилось с жизнью и которое чаще всего развивается в одних мужских и особенно военных кружках, что он не понимал другого
выбора, как первенствовать или уничтожаться, и что самолюбие было двигателем даже его внутренних побуждений: он сам с собой любил первенствовать над
людьми, с которыми себя сравнивал.
Выбор пьес был известный — вальсы, галопы, романсы (arrangés) и т. п., — всё тех милых композиторов, которых всякий
человек с немного здравым вкусом отберет вам в нотном магазине небольшую кипу из кучи прекрасных вещей и скажет: «Вот чего не надо играть, потому что хуже, безвкуснее и бессмысленнее этого никогда ничего не было писано на нотной бумаге», и которых, должно быть, именно поэтому, вы найдете на фортепьянах у каждой русской барышни.
Другие до сих пор у нас отвергают
выбор, утверждая, что семидесяти
человек слишком было бы много для выборных, а что просто эта толпа состояла из наиболее обиженных и приходили они просить лишь сами за себя, так что общего фабричного «бунта», о котором потом так прогремели, совсем никакого не было.
В
выборе твоем ты не ошибешься: около тебя стоит
человек, который любит тебя и достоин быть тобою любимым.
После этого убийства Иоанн, в мрачном отчаянье, созвал Думу, объявил, что хочет идти в монастырь, и приказал приступить к
выбору другого царя. Снисходя, однако, на усиленные просьбы бояр, он согласился остаться на престоле и ограничился одним покаянием и богатыми вкладами; а вскоре потом снова начались казни. Так, по свидетельству Одерборна, он осудил на смерть две тысячи триста
человек за то, что они сдали врагам разные крепости, хотя сам Баторий удивлялся их мужеству.
— Вот видишь ли… Тут эти вот шестеро — агенты или, по-нашему, факторы Тамани-холла… Это, видишь ли, такая, скажем, себе компания… Скоро
выборы. И они хотят выбрать в мэры над городом своего
человека. И всех тогда назначат тоже своих… Ну, и тогда уже делают в городе что хотят…
И
люди как будто не замечают даже того, что это есть испытание, что им предстоит
выбор.
Истина не только указывает путь жизни человеческой, но открывает тот единственный путь, по которому может идти жизнь человеческая. И потому все
люди неизбежно, свободно или не свободно пойдут по пути истины: одни — сами собою совершая предназначенное им дело жизни, другие — невольно подчиняясь закону жизни. Свобода
человека в этом
выборе.
Но приобреталась ли власть образованием нового войска, наследством, или
выбором,
люди, посредством войска имеющие власть, ничем не отличались от других
людей и потому точно так же, как и другие
люди, были склонны не подчинять свои интересы интересам совокупности, а, напротив, имея в своих руках возможность это делать, были более склонны, чем все другие, подчинять общие интересы своим.
Члены ее были
люди без всяких убеждений, приезжали на
выборы с тем, чтобы попить и поесть на чужой счет, целые дни шатались по трактирам и удивляли половых силою клапштосов и уменьем с треском всадить желтого в среднюю лузу.
— Согласитесь сами, — говорил он, — вот теперь у нас
выборы — ну где же бы мне, при моих занятиях, управить таким обширным делом? А так как я знаю, что там у меня верный
человек, то я спокоен! Я уверен, что там ничего такого не сделается, что было бы противно моим интересам!
А потому
выбор людей для произношения тостов и спичей всегда сопрягается с затруднениями очень серьезными, и обязанность эта представляется такою повинностью, наряд на которую почти равносилен наряду на барщину.
Выбора не было: что-нибудь одно должны были подумать
люди и кого-нибудь должны были осудить…
— Кроме того, — сказал я, желая сделать приятное
человеку, заметившему меня среди моря одним глазом, — я ожидаю в Гель-Гью присылки книг, и вы сможете взять несколько новых романов. — На самом деле я солгал, рассчитывая купить ей несколько томов по своему
выбору.
Счастлив тот
человек, который продолжает начатое, которому преемственно передано дело: он рано приучается к нему, он не тратит полжизни на
выбор, он сосредоточивается, ограничивается для того, чтоб не расплыться, — и производит.